Далее она рассказывает, что на следующий день по прилету умерла ее соседка — 90-летняя пожилая женщина, и кто-то прислонил к ее дверям крышку от гроба.«Летим мы, значит, из Баку в Саратов. Через Москву, конечно. Рейс у нас девятичасовой, так что волнуемся: на сколько опоздаем на матч «Германия-Франция». А в Домодедово столпотворение невиданное, очереди какие-то невероятные. Что-то творится там, народ почему-то в толпы какие-то сбивается. Нехорошо все как-то. Тут объявляют, что самолет наш задерживают на сорок минут. Негодуем, злимся, думаем про футбол. А я еще и о том, что дома шаром покати, и завтра нужно обед готовить. Наконец посадка. Нас везут на самый край поля, везут в кромешной тьме, везут так долго, что один парень и говорит: «Ребята, обманули нас, в Саратов на автобусе отправили!». Заходим через брюхо в «Як-развалюху», тот самый, у которого багажные ящики без дверок, так что время от времени сумки падают пассажирам на головы. И он начинает в ночи нарезать круги по полю, никак не дают ему, бедолаге, взлететь. Семь кругов я насчитала. Наконец взлетаем, переваливаясь и почти падая, дребезжа неимоверно. Мы сидим в самом хвосте и наблюдаем, как хвост этот почти гнется, а обшивка - трещит и чуть ли не разваливается. Как физик понимаю, что полет этот просто невероятен. Чтобы не видеть всей этой жути, засыпаю. Просыпаюсь, пью предложенный стюардессой кровавый томатный сок. Снова просыпаюсь уже в Саратове. Нас снова везут на автобусе очень долго, явно не подпускают этот «Як» близко к вокзалам, ни здесь, ни в Москве», — пишет Афанасьева.
«И забылся футбол, зато вспомнился доживающий свой век «Як», явно извлеченный с какой-то самолетной помойки. И то, как я недавно ухарские скатилась в аквапарке с 16-метровой горки, забыв про детей и внуков. Помни о смерти...», — резюмирует профессор СГУ.